Шах Георгий - Гибель Фаэтона
Георгий Шах
Гибель Фаэтона
СЛЕПОТА
Когда Эду Менандру пришло в голову подвесить над куполом атмосферы
Фаэтона атомную луну, он поспешил поделиться этой мыслью с братом Фомой.
Фома выслушал его сбивчивую, насыщенную восклицаниями речь с обычным
своим высокомерным видом и, не утруждая себя пояснениями, длинным
костлявым пальцем начертал в воздухе крест.
- Но почему?! - взмолился Эд.
- Химера, - лениво процедил Фома.
- Вот так всегда, - оскорбился Эд, - отвергаешь с порога любую идею. Да
понимаешь ли ты, ослиная голова, какие невероятные выгоды она сулит
фаэтянам? Я ведь только условно называю мой фонарик луной, поскольку он
озарит нам ночь и в отличие от солнца никогда не сможет укрыться за
горизонтом. Источаемое новой Селеной тепло повысит температуру градусов
эдак на двадцать, если не больше. Мы сбросим надоевшие всем тяжеленные
шубы и облачимся в изящные воздушные одежды. Кстати, отпадет нужда
истреблять пушных зверьков, чтобы сдирать с них шкуры. Да все это чепуха,
побочные приобретения. Там, где сейчас простираются мертвые ледяные поля,
расцветут сады, заколышется пшеница, поднимутся рощи кокосовых и
ананасовых пальм...
- Ананасы не растут на пальмах, - заметил Фома.
- Какое это имеет значение! Вечно цепляешься к пустякам! - закричал Эд,
уносимый воображением. - Холодные водоемы на севере планеты заполнятся
плещущей рыбой...
- Которая станет метать черную икру.
- Которая станет метать черную икру, - непроизвольно повторил Эд. - Мы
сможем накрыть столы голодающим, обогреть лачуги... Постой, а почему
именно черную?
- Ну, красную, если она тебе больше по душе.
Издевка повергла Эда в уныние. Руки его, метавшиеся в жестах, сначала
застыли изогнутыми и распростертыми, а затем вытянулись и упали как жерди.
- Не будь таким впечатлительным, малыш, - пожалел его Фома.
- Не смей называть меня так! - опять взметнулся Эд. - Ты старше меня
всего на год.
- Понимаешь, малыш, - сказал Фома, не обращая ни малейшего внимания на
этот решительный протест, - по ночам фаэтяне должны спать. - И нарочито
зевнул.
Вечером Эд, волнуясь, посвятил свою жену Фрину в озарившую его светлую
мысль, а заодно поделился досадой на Фому, не сумевшего оценить ее по
достоинству.
- Твой братец дурак, - утешила его Фрина, - это всей округе известно. И
вдобавок завистник. Не может простить тебе, что ты превосходишь его по
всем статьям. И что у тебя такая подруга жизни, - добавила она,
вглядываясь в зеркало и поправляя уложенные пирамидой, как принято у
модных фаэтянок, волосы.
- У него было одно солидное возражение, - вступился за брата Эд. - Но,
я уверен, спать можно и при дневном освещении. Как ты думаешь?
- Какие могут быть сомнения! Тысячи, может быть, миллионы фаэтян
работают в ночную смену. Моя подруга Бета... ты же ее знаешь, она оператор
на телефонной станции... так привыкла к ночным бдениям, что...
- Знаю, знаю, - перебил свою словоохотливую супругу Эд. - Значит...
- Значит, действуй без оглядки. Тебя назовут Прометеем атомной эры. А я
буду купаться в лучах твоей славы. Но попомни мои слова: Фома еще доставит
тебе массу неприятностей. Держись от него подальше.
Воодушевлению Эда не было предела. Благодарный жене за безоговорочное
признание, он не пропустил мимо ушей ее прорицание. Встретившись на другой
день с братом в институтском коридоре, младший Менандр сухо кивнул и
прошествовал в свою лабораторию. В этот миг он почувствовал себя
триумфатором. Наконец ему удалось избавиться от оков, в которых с детства
де
