Шаповаленко Денис - Часы И Пистолеты
Денис ШАПОВАЛЕНКО
ЧАСЫ И ПИСТОЛЕТЫ
Мне всегда нравились часы и пистолеты. Просто удивительно, как чистой
механикой можно добиться столь четкой слаженности механизма. Пружина -
шестеренка - барабан - курок - секунда - пуля. Минуты и жизни непреклонно
текут и уходят в небытие. Правда есть разница, но не столь существенная. Ну и
что, что секунда и ее производные - величины фиктивные, вымышленные человеком
по каким-то странным законам, в то время как жизнь - величина постоянная, она
дана нам самой природой. Суть существования - в движении, а что движется
стабильнее секундной стрелки и быстрее пули? Возможно, только население
земного шара.
В общем, мне очень нравились часы и пистолеты. Однажды в детстве мой дед,
изрядно принявший спиртного, посадил меня себе на колено и принялся
рассказывать о неустанном течении времени, следы шипованых протекторов
которого каждому из нас придется пережить на собственной шкуре. Шкуру, а
вернее, кожу деда я помнил прекрасно - загрубевшая, морщинистая, словно на
высохшей картофелине. Возможно это, а возможно и то, что каждое пятое слово
дед украшал всевозможными словесными оборотами, и заставило меня в тот день
сидеть, открыв рот и слушать, как дед описывает мне, как минутная стрелка
режет быстро и безболезненно, а часовая - медленно и мучительно. И когда
нибудь, добавил он в конце, наступит время, когда на циферблатах наших жизней
часовая стрелка встретиться с позолоченной стрелкой будильников и наш час
пробьет. С этими словами рукой волшебника он вынул из кармана старые часы на
цепочке и чересчур резким движением вложил их мне в руки. "Они твои, парень",
сказал он, наклонившись, и я явственно почувствовал вязкий запах перегара.
"Ты уже достаточно большой, чтобы ценить время."
Потом дед встал, сбросив меня с колена и быстрыми шагами направился в
камору, откуда вышел с чем-то зажатым за спиной. Подойдя вплотную ко мне, он
сделал еще один лишний шаг и заставил меня попятиться. Сделал ли это он
преднамеренно или же просто силился удержать равновесие, было неизвестно, но
это безусловно возымело свой результат, и заставило меня забеспокоится и даже
почувствовать небольшой страх. "Но иногда мы можем немного подвести стрелку
будильника", сказал он, наклонившись ко мне. Он улыбался и сейчас в его
глазах я не видел привычного алкогольного дурмана. Внезапно он слегка присел,
раздвинув колени, а когда снова распрямил ноги, в его руках я увидел черный
матовый немецкий пистолет. "Когда я был таким же маленьким, как ты", добавил
он, "Я раздобыл этот пистолет из рук умирающего фашиста. У него был
прострелен живот, а дикий кабан копался у него в кишках. Когда я отогнал
кабана, он подарил мне эти часы и этот пистолет, а взамен потребовал одно
обещание. Он попросил меня пристрелить его". Дед напряженно выдохнул и я чуть
не задохнулся. "И я сделал это... С четвертого раза. Я сильно нервничал и
пальцы мои дрожали. Первые три пули отстрелили его нос, правую стопу и левую
кисть, все это время немец благодарил меня, и только четвертая попала ему в
голову." Дед помолчал, обдавая меня парами водки, и наконец сказал: "Лучше
научись стрелять метко сейчас - никогда не знаешь, когда тебе это может
пригодиться". С этими словами он вручил мне револьвер и ушел на кухню, откуда
явственно послышался звон бутылок. В эту ночь я не заснул. В эту же ночь умер
мой дед.
